читать дальшеИтак, в 1959 году по улице Парижа бежал Мишель Пуакар с пулей в спине, потом упал и прошептал "Какая же ты все-таки подлая" - то ли предавшей девушке, то ли предавшей жизни... А еще за год до этого за железным занавесом в социалистической Польше так же глупо, на помойке корчился с пулей в животе Збигнев Цыбульский - Мачек из фильма А.Вайды "Пепел и алмаз", боец Армии Крайовы, ушедший в послевоенное подполье и террор. Его девушка не предавала, а вот жизнь предала. И Мачека, и Збигнева - через несколько лет сам актер погибнет под колесами поезда, спеша на съемки. "Никто не хотел умирать" - так назовет свой фильм этого же периода литовский режиссер Жалакявичус. Действительно, никто - ни Мишель, ни Мачек, ни Вайткус в исполнении Баниониса, но..."какая же ты все-таки подлая", жизнь - это отрытие делают почти все жаждущие свободы... Кстати, именно так - "Это сладкое слово свобода" назовет свой более поздний фильм тот же Жалакявичус. А пока...
А пока по эскалатору московского метро будет подниматься юный Никита Михалков и петь: "Бывает все на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь. А это просто дождь прошел, нормальный летний дождь..." И действительно - советское кино прсто заливают теплые летние дожди... но это я поторопилась. Сначала в 57-м году М.Калатозов снимет "Летят журавли" - этим фильмом мы вернемся на мировую арену. Фильм по шестидесятнической пьесе В.Розова "Вечно живые" (кстати, именно этим спектаклем откроется и шестидесятнический театр "Современник"), только, в отличие от драматурга, режиссер простит своей героине предательство - совершенно новый, "гуманистический" взгляд на войну, где человек важнее реляций. Их в шестидесятые будет много - честных и "человеческих" фильмов о войне - "Баллада о солдате" Чухрая, "Женя, Женечка и "Катюша" Мотыля, "Хроника пикирущего бомбардировщика" Бирмана, "Иваново детство" Тарковского и многие-многие другие - обратите внимание, как в них акцентируются глаза героев - "зеркало души". А вот в "манифестах свободы" 60-х - "Мне двадцать лет"("Застава Ильича"), "Июльский дождь" М.Хуциева, "Я шагаю по Москве" Г.Данелии - больше средних планов, т.к. авторам нужно запечатлеть саму атмосферу, сам воздух свободы. Но наши бунтари пока не протестуют против "отцов", т.к. большинство их потеряло. "Скажи, как мне жить?" - спросит герой "Мне двадцать лет" у своего погибшего на войне отца. "А сколько тебе лет?" - ответно спросит тот. "Двадцать три". "А мне двадцать", - ответит отец. Через тридцать лет, в 90-е, в своем "ответе отцам-шестидесятникам" "Над темной водой" Месхиева и Тодоровского-мл. умерший герой-отец-шестидесятник уже будет спрашивать у сына: "Что я делал не так со своей жизнью?", и сын не сможет ему ответить, т.к. все-таки "эта подлая жизнь" их всех обманула... И в 1968-м армия победит студентов на баррикадах Парижа, и в Прагу войдут советские танки, и 60-е закончатся... но по-прежнему на экране бежит с пулей в спине теперь уже совершенно коммерцианализировавшийся Бельмондо, и корчится с пулей в животе на помойке погибший от водки Цыбульский, и поет "Бывает все на свете хорошо..." ставший Статским советником Михалков. И по-прежнему каждая новая генерация режиссеров снимает свой "манифест свободы". А у нас в следующий раз - 70-е, "оставайтесь с нами"...
P.S. А чего это вы притихли? Надоело или как-то иначе писать? Мне сложно без "обратной связи"...