Я не поставила кавычек в названии только потому, что это не о фильме Анджея Вайды, хоть им и инициировано - просто я, готовясь к лекции об этом фильме в своём киноклубе, неожиданно для себя открыла польского Варлама Шаламова - Тадеуша Боровского. Причем в данном случае "открыла" означает лишь то, что узнала о существовании, читать пока боюсь... Мне и нашего-то Шаламова в своё время хватило для жесточайшей депрессии, тем более что судьба его польского "двойника", может быть, еще более трагична... Хотя... как говорится в фильме Евтушенко "Детский сад", "где те весы, на которых можно взвесить, чьи страдания больше?"
Фильм Вайды "Пейзаж после битвы" стал для меня, тогда семнадцатилетней (у нас фильм вышел позже, нежели на родине), одним из сильнейших кинопотрясений. Потом были и большие потрясения, и это даже как-то поблёкло на их фоне. Но тогда я впервые столкнулась с настолько злым и безнадежным отчаянием и считала его основным мотивом Вайды, удивляясь, почему же другие его фильмы (может быть, даже лучшие) не настолько переворачивают мою душу, как этот. И только сейчас узнала, что снят он по рассказам Тадеуша Боровского. Нет, это не ему принадлежат слова о том, что "после Освенцима нельзя писать стихи" - он-то как раз писал. И не ему принадлежат слова о том, что лагерь - это только отрицательный опыт, и он растлевает человека, а не закаляет. Большое лицемерие говорить о том, что этот опыт что-то дает человеку - ничего, кроме злобы и опустошения. Эти слова принадлежат как раз Варламу Шаламову, но Тадеуш мог бы под ними подписаться. Они оба пережили этот ужас - Шаламов Колымские лагеря, Боровский - Освенцим и Дахау. Оба честно и жестоко описали его в своих рассказах, после чего первый ушел в безумие, второй покончил с собой в возрасте всего 28 лет, в 51-м году. Потому что можно пережить битву, а вот жить потом совершенно опустошенным, неся на себе вину за тех, кто не выжил, бывает значительно труднее... Вот такой пейзаж после битвы...