А я вчера посмотрела "Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину" А.Хржановского. Посмотрела случайно - как ни стыдно это признавать, но я равнодушна к поэзии вообще и к творчеству И.Бродского в частности, т.ч. целенаправленно смотреть и не собиралась, но, напоровшись случайно, уже замерла и не могла оторваться. Да, фильм замечательный (собственно говоря, у Хржановского и не могло быть плохого), и, если хотите, мы его потом как-нибудь обсудим, но лично меня зацепила какая-то... ммм... даже не знаю, как сформулировать... некая узнаваемость происходящего, что ли. Во-первых, жил Бродский совсем рядом со мной и все места, показанные в фильме - мои родные, т.ч. у меня было ощущение, что фильм о моих детстве и юности, хоть я и родилась попозже... Во-вторых... а вот с этим еще сложнее... в смысле ассоциации слишком длинные, но постараюсь объяснить. Вообще-то фильм вовсе не о поэте и поэзии, а о времени, городе и об "отцах и детях". Родителей Бродского совершенно потрясающе (а как они могут еще?) играют А.Фрейндлих и С.Юрский, самого Бродского и его друзей в разных возрастах играют разные актеры, а вот в момент его воображаемого "возвращения" друзья (ну, кто выжил) играют себя сами. Я смотрела на них, а вспоминала их детей, с которыми когда-то в молодости была знакома - они были молоды и талантливы, как их отцы в момент своего знакомства. А сейчас... иных уж нет, а те далече.
Финальные титры фильма - "посвящается нашим родителям". А мне кажется, стоило его посвятить детям - ведь аукнулось-то всё им. Попробую вспомнить...
читать дальшеВообще-то я о них уже вспоминала, теперь попробую поименно.
Лёшка Гордин, Лёсик... В его честь мы назвали сына. Это о нём я писала как о "последнем романтике" и это в его доме я узнала, что такое настоящая питерская интеллигенция:). Кажется, он единственный из "писдетей" не уехал и не спился... хотя к этому были все предпосылки. Когда я его в молодости спрашивала, почему все его возлюбленные - училки, он отвечал: "Ну, а кем еще могут у нас работать интеллигентные девушки?" Сейчас поле деятельности для интеллигентных девушек расширилось, а сам он нонче - серьезный издатель. Но почему же при полном благополучии в его глазах сейчас больше тоски, чем в глазах его семидесятипятилетнего отца?
Митька Дворкин... Ах, Митька, Митька... Сын Ильи Дворкина, который у Довлатова "с характерной прямотой" Вот и Митька был такой же - красавец "с характерной прямотой", любитель и любимец девушек и водки. Закончил филфак Герцена, преподавал испанский в школе (да-да, это была работа не только для интеллигентных девушек ), очень озабоченно обсуждал проблему выхода на уроки с бодуна. Жену очень любил. Ой, история его женитьбы - вообще отдельная пестня. Как-нить расскажу, если захотите. Потом вместе с женой они начали переводить - он с испанского, она с французского. И спивались тоже вместе. Его отец умер в 40 лет, он - в 32. Пытался завязать, стало плохо, отвезли в больницу по скорой. Жена осталась дома с младенцем. А ночью его, обколов чем-то, отправили домой - вышел, потерял сознание, упал - черепно-мозговая травма. Умер через два дня, не приходя в сознание. Через пару лет, допившись, умерла и жена. Это были первые ровесники, которых мы хоронили...
Женька Кушнер. Сын Александра Кушнера. Впервые я его увидела 15-летним, в театральной студии - тогда он был робким, милым и еще тонким мальчиком. Это потом, у Лешки Гордина, я еще раз познакомилась с ним... Серьезный и стеснительный увалень. Очень добрый и правильный. В свои 20 выглядел на 30, ну, а уж в тридцать вполне органично смотрелся рядом с сорокалетней женой. Закончил библиотечный, работал в Публичке - на моих глазах это был первый мужчина, работавший библиотекарем. Сын типичного питерского интеллигента-западника, к 30-ти годам он внезапно осознал себя иудеем, женился на засидевшейся в девках некрасивой тётке, быстро нарожал двоих (или троих?) детей, отдал их в еврейскую школу, а в конце 90-х уехал в Израиль. Я ничего дальше о нем не знаю, но мне почему-то кажется, что хотя бы он счастлив.
Ленка Ефимова - дочка писателя Игоря Ефимова. Её я увидела тоже 15-летней - Женька в студию привел. О, Ленка - это легенда! Она Ленина Ахматову видела! Было ей года три, вместе с родителями она отдыхала в Комарово, и вот как-то напротив неё останавливается жуткая старуха и строит ей козу. "Ааааааааааааа, Баба-Яга, Баба-Яга!" - с диким воплем Ленка мчится к родителям. Дальше с ней проводят воспитательную беседу - так и так, дескать, ты оскорбила великую Ахматову и теперь должна перед ней извиниться. Ленка понуро идет к старухе и сквозь зубы бурчит ей: "Ладно, лохматая, я тебя прощаю..." В конце 70-х Ефимовы эмигрировали в Америку. В 95-м в Питер приехала погостить Ленкина младшая сестра - Наташка. Её увезли пятилетней, и она ничего не помнила, даже язык. "Как же так? - удивлялась я, - ведь дома-то говорят на русском?!". Наташка усмехнулась: "Но ведь словарный запас домашнего обихода очень ограничен. Мама перестала мне читать сказки на русском, когда я ей сказала, что половины не понимаю - ну, например, что такое калитка?" И действительно ж, откуда в американском доме калитка возьмется? Так вот, она не помнила ни языка, ни родственников - ничего. И вдруг увидела на бабушкиной кухне трехлитровую банку, сверху затянутую марлей, а внутри плескалось что-то буро-бесформенное и склизкое. "Это гриб", - объяснила бабушка. Ну, уж если калитку не помнишь, как понять гриб? Бабушка налила ей в кружку подозрительной жидкости, Наташка недоверчиво отпила и... вспомнила! Всё вспомнила! Кстати, о чайном грибе в фильме всё время вспоминал и Бродский - это правда чисто наша фишка? Вот вроде бы и все. Во всяком случае, кого ярко помню. Хотя они, кроме Лёшки, уже растворились для меня во времени. Времени, как выяснилось, разрушительном. И если их родителей называли "ахматовскими сиротами", то их дети стали "сиротами времени"...